По дорожкам пяти чувств нас проводит память
Многие хотели
бы иметь такую память, как у Фемистокла и Наполеона. Первый
знал имена 20000 афинских граждан, второй - всех своих солдат. В лице
греческого поэта Симонида (558 лет до Р. Х.) мы встречаем основателя особого
искусства укрепления памяти, получившего впоследствии название
"мнемоники". Об искусстве развития памяти написаны десятки пособий,
но тех объемов памяти, о которых мы расскажем ниже, с их помощью вряд ли можно
достичь.
История науки сохранила для нас ярчайшие примеры, свидетельствующие о том, что
память не имеет видимых границ. Профессор петербургской консерватории Ф. Бузони
помнил все музыкальные произведения, которые он слышал хотя бы раз. Моцарт
воспроизводил сколь угодно сложное произведение тут же после прослушивания, чем
ставил в тупик композиторов, заставляя их думать о себе как о плагиаторах.
Чемпион мира по шахматам Алехин помнил все сыгранные в жизни партии. Сводный
брат известного английского писателя Г. Филдинга Д. Филдинг, будучи слепым,
руководил лондонской полицией и мог без труда различить по голосам 3000
преступников. Академик А. Ф. Иоффе не пользовался таблицей логарифмов, так как
знал ее на память.
В середине 70-х годов XX в. астронавтом Э. Митчеллом в Вашингтоне был создан
Институт по проблемам интеллекта, изучающий скрытые возможности нашей памяти. В
одной из статей об этом институте приводились примеры о достижении новых
рубежей в исследовании исключительных способностей человека. Так, Шакунтала
Деви за 28 секунд перемножила два 13-значных числа; Виллен Клейн из Голландии
за неполные 3 минуты извлек корень 13-й степени из числа, содержавшего 500
цифр. Таких людей называют "гениями молниеносного счета", хотя
остальные их задатки могут быть слабо развиты.
Феноменальное явление представляла память пьемонтца Жака Иноди и грека Перикла
Диаманди. Оба были исследованы в 1880 году в Париже профессорами Брока, Шарко и
Бине, а позднее немецким психологом Э. Мейманом. Иноди был пастухом и жил в Бэз
(юго-восточный берег Франции). Он научился грамоте лишь в 14 лет, считать же он
начал на 7 лет раньше, причем без всяких приспособлений, устно умножал
пятизначные числа.
Однажды он спросил женщину, жившую в его доме: "Сколько вам лет? -
Двадцать два, - ответила она. - А сколько месяцев и дней, - уточнил мальчик. -
Не знаете. Ну, так скажите, в каком году и месяце вы родились? Выслушав ответ,
Жак сказал: "Это выходит 22 года 3 месяца. Затем он склонил голову и через
20 сек. назвал и число дней - 17".
Позже, выступая публично, он устно перемножал 24-значные сомножители. Вид цифр
ему мешал, цифры ему называли вслух. В то время как он занимался устным
подсчетом, его импресарио производил на демонстрационной доске те же вычисления
письменно. Временами Иноди прерывал вычисления и для развлечения публики
вычислял, например, день недели, если кто-нибудь из зрителей называл ему год и
число своего рождения. Примечательно, что число воспроизводимых им букв не
превышало 7, а музыкальная память была ниже среднего уровня.
Диаманди резко отличался от Иноди. Во-первых, он происходил из интеллигентной
семьи и получил образование. Во-вторых, если Иноди требовал, чтобы задача была
ему продиктована на слух, то Диаманди просил, чтобы ему написали задачу
письменно. Скорость счета у Диаманди была ниже, чем у Иноди. Так, ряд из 25
цифр Диаманди запоминал через 3 мин., Иноди - через 45 сек.
Однако этих счетчиков превзошел G. Ruckle, которого следует отнести к
смешанному типу памяти. Он в течение 13 мин. запоминал 204 числа, разбивал их
на группы и производил над ними различные математические действия, например, он
мог, взглянув на ряд цифр, повторить 188 цифры в прямом и обратном порядке и
мог назвать место любой из них в ряду.
Совершенно непостижимой памятью, но иного рода, обладал И. И. Соллертинский.
Если перед ним открывали книгу, которой он никогда не читал и даже не видел,
он, бегло перелистав страницы и мельком на них взглянув, предлагал: "Ну-ка
проверьте мою память!" Какую бы страницу ему ни называли, он текст читал
наизусть.
Часто можно было услышать такие диалоги:
- Пожалуйста, напомни, если тебе не трудно, что напечатано на третьей строчке
вверху сто сорок пятой страницы второго тома Собрания сочинений Гоголя?
- Ты что, издеваешься, Иван Иванович? - отвечали ему. - Сто сорок пятую во
втором томе, может, ты и помнишь. Но уж в третьем томе содержание двести
двенадцатой внизу точно не назовешь!
- Одну минуту, подождите... Вот сейчас... Да-да! Вот: "Хвала вам,
художник, виват Андрей Петрович - рецензент, как видно, любил фами...".
- Прости Иван Иванович. А что такое "фами"?
- Фами", - отвечал он, - да это первая половина слова
"фамильярность". Только "льярность" перенесена на двести
тринадцатую!
Феноменальная память помогла Соллертинскому овладеть двумя десятками языков.
Ученые считают, что владение иностранными языками предполагает у памяти наличие
какой-то специфики, однако пока она остается нерасшифрованной. Задолго до
Соллертинского шотландец Яков Кричтон, родившийся в 1560 году, по прибытии в
Париж предложил состязание. Оно заключалось в сочинительстве стихов и прозы на
иностранных языках. Он выполнил задание на 12, а Сильвестр де-Саси на 20
восточных языках.
Вряд ли кто-то откажется от 22 языков, которыми владел царь Митридат, не говоря
о 66 языках, знание которых обнаружил болонский библиотекарь, впоследствии
кардинал Мезофанти, из них 36 он владел в совершенстве. Но всех, в том числе и
ныне живущих полиглотов превзошел земляк Мезофанти - Тромбетти, владевший 400
языками, включая наречия и диалекты. Скромному учителю гимназии Альфреду
Тромбетти, родившемуся в 1866 году в Болонье, Академия наук в Риме присудила
учрежденную королем Гумбертом премию в 10000 лир за его труд "Родственные
связи между языками древнего мира".
Среди полиглотов немало вундеркиндов. Жак Баратье на 4-м году жизни говорил
по-французски, по латыни и по-немецки, а к 8 годам изучил еще иврит и греческий
языки. Языковой талант нашего современника 34-летнего американца Грега Фокса
проявился в пять лет, в 18 лет он знал 34 языка, в армии добавил еще 33,
сегодня в его багаже 67 языков. Грег работает менеджером продаж, знание языков
помогает ему в служебных поездках по миру.
Известный психолог ХХ века А. Р. Лурия на протяжении 30 лет наблюдал за
известным репортером одной из московских газет С. В. Шерешевским, обладавшим
фантастической зрительной памятью, выходящей далеко за рамки эйдетической
памяти. У этого человека, по словам профессора, отсутствовали границы памяти,
поскольку она регистрировала не только мельчайшие подробности его жизни, но и
происходящей вокруг него. Специальные исследования показали, что он мог с
абсолютной точностью вспомнить бессмысленный набор слогов и цифр, данный ему
для запоминания в каком-либо эксперименте, спустя десятки лет после его проведения.
С такой же легкостью он мог воспроизводить длинный ряд и в обратном порядке.
Память Шерешевского не имела ясных границ не только в объеме, но и в прочности
удержания следов. Лурия пишет: "Некоторые из таких опытов, неизменно
оканчивавшихся успехом, были проведены спустя 15-16 лет после первичного
запоминания ряда и без всякого предупреждения.
В подобных случаях Шерешевский садился, закрывал глаза, делал паузу, а затем
говорил: "Да-да... это было у вас на той квартире... вы сидели не за
столом, а на качалке... вы были в сером костюме и смотрели на меня так...
вот... я вижу, что вы мне говорили..." - и дальше следовало безошибочное
воспроизведение прочитанного ряда. Если принять во внимание,
что он стал известным мнемонистом и должен был запоминать многие сотни и тысячи
рядов, этот факт становится еще более удивительным".
Отдельно следует сказать, что однажды усвоенная информация не исчезает. Об этом
красноречиво говорят опыты канадского нейрохирурга У. Г. Пенфилда, который
экспериментировал с электростимуляцией отдельных областей мозга больных
очаговой эпилепсией. После того как у них под местным наркозом удаляли
пораженный участок мозга, он проводил ещё одну невинную и безболезненную
операцию - прикладывал тонкий электрод к разным участкам речевых зон коры
мозга, пропускал через него слабый ток и смотрел, как влияет электростимуляция
на речь и мышление.
Однажды, когда он подвел электрод к височной доле доминантного, то есть
ведущего, полушария (у левшей - правого, у правшей - левого), больная вскрикнула
от страха и смущенно улыбнулась: она внезапно увидела себя маленькой и снова
пережила напугавшее ее когда-то событие. Одному молодому человеку представился
его родной дом в Южной Африке и он сам в окружении сестер. Зрительные образы
сопровождались слуховыми. Одна женщина услышала голос своего ребенка,
доносившийся со двора вместе с криками других ребят, лаем собак и гудками
автомобилей.
Поразительно, электрический импульс - и в памяти больного вспыхивают яркие
воспоминания прошлого. "Когда электрод нейрохирурга случайно активизирует
запись прошлого, - пишет Пенфилд, - это прошлое развертывается последовательно,
мгновение за мгновением. Это несколько напоминает работу магнитофона или
демонстрацию киноленты, на которой как бы запечатлено все, что человек некогда
осознавал, то, на что он обратил внимание...". Открытие Пенфилда служит
бесспорным доказательством того, что память хранит гораздо больше, чем мы в
состоянии воспроизвести.
Для того, чтобы вспомнить былое, не обязательно быть Соллертинским или Шерешевским,
или оказаться пациентом Пенфилда: достаточно погрузиться в гипноз, и возникнет
гипермнезия. Это связано с тем, что механизм памяти находится в ведомстве
подсознания. Именно в подсознании создается и хранится "фильм" всей
прожитой жизни, записанный на "дорожках" пяти человеческих чувств.
Эксперименты с гипнозом подтвердили уже существующие догадки, что все
впечатления, которые мы получаем в течение жизни, оставляют следы в нашем
мозгу. Эти следы незаметны, и мы не подозреваем о них, потому что этому мешают
новые впечатления, однако они существуют, и забытое всплывает в нашей памяти.
Гипноз способствует обострению способности к припоминанию. Легко припоминаются
фамилии людей, с которыми когда-то был знаком; имена врачей, которые когда-то
лечили, стихи, которые в детстве учил; с необыкновенной живостью припоминаются
подробности местности, которые некогда случайно видел, или факты, которым был
свидетелем, и т. п. Загипнотизированные подробно описывают город или дом, где
им когда-то даже мельком доводилось побывать.
Источник информации: Московская правда -Дата источника: 30.06.2004
|