Великий психопатолог Пьер Жане отмечал, что, по сути, идея животного магнетизма лучше всего характеризует образ сверхчеловека Ницше, необычного человека, обладающего наивысшими моральными качествами, новыми, невиданными способностями. В XVIII веке возникло желание ускорить приход сверхчеловека, создать сверхчеловека искусственно. Именно эти чаяния лучше всего описывают мечту приверженцев животного магнетизма. Мгновенное создание в человеке психического состояния, отличного от обычного, в котором проявлялись бы новые способности, чудесные предрасположенности и в частности, способности, к которым больше всего стремились, больше всего нуждались. Сделать так, чтобы человек обрел ясность, чтобы он лучше понимал других, видел истину мира лучше нас благодаря своей большей проницательности. Создать общение через мысль, сделать возможным проникновение в мысли других, даже если их хотят сохранить в тайне — было одним из их самых поразительных стремлений, разрушить тайну человечества, проникнуть в сознание, видеть на расстоянии, распознавать болезни, уметь их исцелять: вот те чудесные способности, которые хотели создать в человеке магнетизеры^[1].

Искусство животного магнетизма (гипноза) насчитывает длительную историю. Многие демонстраторы гипноза (месмеризма) достигли значительных высот, но в письменной истории животного магнетизма (гипнотизма) не оставили заметного следа. История отмечает ценный вклад, внесенный в развитие гипнотического жанра Месмером, Лафонтеном, Хансеном, Донато и некоторыми другими корифеями.

До нашего времени дошли интереснейшие автобиографии, написанные выступающими публично магнетизерами. Из них стало известно, что цели у магнетизеров были различные: одни пытались избавить кого-то из публики от недугов, имеющих в своей основе психологические причины, другие устраивали просто шоу на потеху зрителей, третьи демонстрировали свое мнимое могущество. Только некоторые магнетизеры, как, например Месмер, театрализовали свое магнетическое целительство^[2]. Собственно само гипнотическое искусство демонстрировалось в редких случаях. К примеру, магнетизер возил на гастроли свою сомнамбулу, которая умела танцевать, гипнотизировал её, и она исполняла танцы с ещё большим изяществом и пластической выразительностью^[3]. Сомнамбулизм в 19 в. был доходной профессией.

Мюнхенский историк гипноза Леопольд Лёвенфельд, профессор невропатологии и психиатрии, друг Фрейда и критик его работ, рассказывает об одной сенсации, которая привела его к написанию книги и к чтению лекций на тему «Сомнамбулизм и искусство». В конце февраля 1904 года в Мюнхен из Парижа приехала г-жа Мадлен Г. в сопровождении гипнотизера Магнена. 30-летняя Мадлен - жена небогатого парижского негоцианта, мать двоих детей. Она поет и играет на рояле, но ее музыкальные способности в бодрствовании не выходят за порог дилетантства, то же самое можно сказать о ее хореографических способностях. Однако стоило Магнену погрузить Мадлен в гипносомнамбулизм, как происходило чудесное преображение. С первого выступления Мадлен привлекла внимание баварцев. О ее феерических представлениях ходили легенды: она колдунья и действует на зрителей особыми чарами, от которых все приходят в необыкновенное волнение. Очевидцы рассказывали, что действительность превосходила самое рискованное воображение. Всякий раз, лишь выйдя на сцену и заслышав первые звуки музыки, Мадлен погружалась в гипносомнамбулизм и полностью преображалась. Ее лицо, все ее тело от каждого звука начинало откровенно-чувственно трепетать, приходить в экстаз. Создавалось впечатление, что ее душа обнажена, а музыка физически задевает эрогенные зоны души. Среди публики были такие, кто, наблюдая за танцующей, ощущал неловкость, им казалось, будто они подглядывают через замочную скважину за интимными уголками ее души. У других мимика и движения танцовщицы вызывали эротические фантазии. Но не было никого, кто бы ни пленился ее танцем. Кроме таланта в танцевальном искусстве в ней просыпался огромной силы драматический талант. Когда она читала стихи или прозу, публику пронзала молния, душили слезы, комок подкатывал к горлу. Лёвенфельд пишет: «Как свидетельствуют наши наиболее выдающиеся художники, они получили благодаря сеансам Мадлен не только высокоэстетическое наслаждение, но и ценный источник художественного вдохновения. Драматические артисты к искусству Мадлен отнеслись с громадным интересом. Благодаря Мадлен взаимоотношение гипносомнамбулизма и творчества стало предметом особого интереса и изучения»[1]. Ценители искусства были единодушны в том, что не было в истории такого артиста, который бы с такой ошеломляющей выразительностью передавал свои чувства. Высокое искусство, демонстрируемое Мадлен, объяснялась тем, что она во время выступления находилась в состоянии гипносомнамбулизма. Вне его она ничем не выделялась среди других.

После визита Лафонтена в Манчестер, один из хирургов этого города по имени Дж. Брэйд заразился идеей магнетизма и впоследствии стал известен как основатель «брейдизма». Он же назвал животный магнетизм гипнозом. Однажды, рассказывает известный английский физиолог В. Б. Карпентер, когда знаменитая певица Джени Линд пела в Манчестере, Дж. Брэйд пригласил её присутствовать на гипнотических опытах, которые он проводил над безграмотной девушкой, работницей одной из фабрик. Она обладала превосходным голосом и слухом, но не получила никакого музыкального образования. Находясь в гипнотическом сомнамбулизме девушка за Линд мгновенно повторяла и совершенно правильно песни «шведского соловья» на разных языках. Чтобы испытать её способности, мисс Линд спела экспромтом очень длинное и очень сложное хроматическое упражнение, которое немедленно было повторено девушкой. В бодрствовании она этого сделать не смогла^[4].

Пьер Жане говорит, что сомнамбула копирует жесты, позу, голос и даже повторяет слова своих собеседников. Поют ли, смеются или ходят, она немедленно делает то же самое, причем подражание так совершенно и наступает так быстро, что его можно принять за самостоятельные действия. «Уподобление было так велико, — говорит Пьер Жане о Бланш, — что ей прекрасно удавалось воспроизводить речи, с которыми к ней обращались иностранцы: русские, поляки, чехи, немцы — произношению которых трудно подражать. Один из иностранцев, которому она пропела отрывок из национального гимна, выразил свою благодарность на французском языке с сильно выраженным немецким акцентом. Она тут же повторила гимн, с тем же акцентом, и все присутствующие разразились хохотом»^[5].

С самого начала магнетизеры были поражены способностью загипнотизированных проявлять эмоции и играть соответствующие роли с удивительным совершенством, с предельной искренностью и, как им казалось, даже с большим умением, чем это делали опытные актёры. Эта способность была столь поразительной, что один из самых известных французских магнетизеров барон Дю Поте Жан де Сенневуа (Dupotet de Sennevoy, 1796—1881) заговорил в 1849 году о метаморфозе личности. «Мы видели индивидов, весь облик которых менялся, как только они погружались в сомнамбулизм. До этого они были скучны и апатичны, теперь же становились живыми, возбужденными и остроумными»^[6]

Как-то раз известный гипнотизер полковник де Роша^[7]пригласил прославленную парижскую натурщицу, молодую и статную Лину, привыкшую позировать художникам и в мастерской одного из них провел следующий эксперимент. Загипнотизировав Лину, Роша читал смешные рассказы. Под впечатлением прочитанного, её лицо принимало такое выражение, тело такие позы, что актёры, специально приглашенные на опыт, только ахали от изумления; иные из них признавались, что давно ломали себе голову, как выразить подобные эмоции и никак не могли придумать подходящей мимики. Лина сразу вывела их из затруднения. Роша сообщил об этих экспериментах в 1899 году в журнале «La Natura» и там же опубликовал фотографии Лины, по которым можно судить о необычайной гибкости её мимического дарования, спровоцированного гипносомнамбулизмом.

«…В гипнозе обороты речи женщин, принадлежащих к простонародью, становятся изящными и красивыми, выражаемые ими мысли не лишены некоторой возвышенности», — говорит лауреат Нобелевской премии, профессор Шарль Рише. Он рассказывает, что в госпитале Божон, где он работал, Х…, горничная, личность весьма посредственного ума, будучи загипнотизированной соглашалась петь только арии из второго акта «Африканки», оперы Меербера, которую она слышала один раз в своей жизни. Когда же Рише хотел заставить её петь простонародную песню — «J`ai du bon tabac» или арию из «Мадам Анго» она презрительно улыбалась и пожимала плечами. «Я часто, — говорит Рише, — замечал у сомнамбул подобное презрение к пошлостям»^[8].

История в лицах

Французский врач Шарль Дюфе из Блуа, увлеченный гипнотизмом, в Обществе физиологической психологии, находящемся в Париже, сообщил интересный случай из театральной жизни. Его рассказ был опубликован в октябрьском номере «Revue Philosophique» за 1888 год.

В то время, когда д-р Дюфе обслуживал артистов театра своего родного города Блуа, ему неоднократно приходилось лечить молодую актрису Б., страдавшую частыми приступами гнева, имеющего истерическое происхождение. В первый раз, когда его пригласили к ней, он застал её сидящей на ковре возле горящего камина, в разорванном платье, готовую, как она говорила, броситься в огонь, если он её не приведет в норму. В течение двух месяцев, пока театральная труппа находилась в Блуа, у актрисы Б. было 7-8 подобных приступов. Правда, начиная с третьего визита ему достаточно было приказать г-же Б. уснуть или просто посмотреть ей пристально в глаза, как она тут же успокаивалась. Дюфе неоднократно обращал внимание, что, гипнотизируя эту посредственную актрису перед выходом на сцену, она играла несравненно лучше и имела больший успех у зрителей.

Однажды в театре случилось непредвиденное. Ведущая актриса, которая должна была играть в пьесе «Каприз» опоздала на поезд, идущий из Тура в Блуа. Директор театра в связи с тем, что все билеты были проданы, решил подыскать замену. По всем статьям на эту роль подходила только Б. и он решился отдать ей эту роль, но попросил д-ра Дюфе принять в этом посильное участие. Дюфе, будучи заядлым поклонником театра, принял в этом рискованном мероприятии участие. Прежде всего, он спросил директора, знает ли она, по крайней мере, роль. «Она видела этот спектакль несколько раз прежде, но сама в нем не играла и не репетировала роль», — ответил директор. «На что же Вы рассчитываете, г-н директор?» — поинтересовался Дюфе. — На вас, милый доктор!

Д-р Дюфе, как явствует из его сообщения, одним взглядом загипнотизировал актрису, которая легко достигала состояния сомнамбулизма. В результате их сотрудничества актриса превосходно сыграла роль, оставаясь все время в состоянии гипносомнамбулизма. После спектакля Дюфе вывел её из этого чудесного состояния. Догадываться о произошедшем она стала только после того, как её окружили товарищи, и принялись поздравлять с грандиозным успехом. Тут ей припомнилось, что, надевая перчатки, она присела на диван, чтобы собраться с мыслями, и вдруг вообразила, что её пришли известить: занавес поднят и нужно выходить на сцену. Дальнейшие события вспомнить она не смогла, хотя и прикладывала максимум усилий.

Немецкий историк гипноза Л. Лёвенфельд об этом реальном случае говорит: «Сомнамбулизм заблокировал в мозгу те представления, которые явились бы препятствием для полной реализации ее потенциального драматического таланта. В особенности он устранил мысли о том, что она недостаточно подготовлена к исполнению данной роли, а заодно и опасение осрамиться. Ее память, как и талант, была усилена сомнамбулизмом, иначе бы она не вспомнила текст, который специально не учила. Наблюдения показали, что сомнамбулизм представляет собой благоприятную почву для более полного освобождения чувств и способностей»^[9].

Примечания

1.   ↑ Жане, П. «Психологическая эволюция личности», 1929.

2.   ↑ М. Шойфет «Нераскрытые тайны гипноза», 2006 г., с. 87.

3.   ↑ там же, с. 515.

4.   ↑ Карпентер В. Месмеризм, одилизм, столоверчение и спиритизм. Спб., 1878. с. 23

5.   ↑ Жане П. Психический автоматизм: экспериментальное исследование низших форм психической деятельности человека. СПб. 1913, с. 140

6.   ↑ Gilles de la Tourette. History Hypnotisme. Paris. 1898.

7.   ↑ Роша, Эжен Август Альберт де (Eugene A. A. D’Aiglun Rochas, 1837—1914), французский офицер, полковник, затем администратор в Политехнической школе. Известен как апостол животного магнетизма, выступал докладчиком на конгрессе животного магнетизма, проходившего в Париже в 1889 году.

8.   ↑ Рише Ш. (1885). Сомнамбулизм, демонизм и яды интеллекта. Спб.

9.   ↑ Лёвенфельд Л. (1909). Сомнамбулизм и искусство М.